☁ Аффект метамодерна - это дрейф медленного раскрывания постмодернистских кавычек: оно происходит не только потому, что нам больше не нужно никого цитировать. Признание в любви уже не нужно обрамлять кавычками, чтобы добавить ему отстранения: реципиент метамодернизма изначально отстранен и одновременно готов к погружению в аффект, его восприятие изначально амбивалентно и в самом простом и прямом тексте он видит осциллирующие, а точнее - одновременно существующие противоположные смыслы, сходящиеся в одной сверкающей пульсирующей точке - точке аффекта.
***
Описывая работу цитаты в постмодернизме, Умберто Эко приводит простую метафору: "Постмодернистская позиция напоминает мне положение человека, влюбленного в очень образованную женщину. Он понимает, что не может сказать ей "люблю тебя безумно", потому что понимает, что она понимает (а она понимает, что он понимает), что подобные фразы - прерогатива Лиалы (псевдоним итальянской писательницы Лианы Негретти популярной в 30-40-е годы). Однако выход есть. Он должен сказать: "По выражению Лиалы - люблю тебя безумно". При этом он избегает деланной простоты и прямо показывает ей, что не имеет возможности говорить по-простому; и тем не менее он доводит до ее сведения то, что собирался довести, - то есть что он любит ее, но что его любовь живет в эпоху утраченной простоты. Если женщина готова играть в ту же игру, она поймет, что объяснение в любви осталось объяснением в любви. Ни одному из собеседников простота не дается, оба выдерживают натиск прошлого, натиск всего до-них-сказанного, от которого уже никуда не денешься, оба сознательно и охотно вступают в игру иронии... И все-таки им удалось еще раз поговорить о любви".
Метамодерн размыкает эти стыдливые кавычки, он стыдится уже самого этого трусливого интеллектуального стыда прямоты, более того: он обнажает псевдоинтеллектуальную природу этого стыда. Кавычки - как в прямом, так и в переносном смысле - становятся не нужны, и они улетают в небо как птицы, оставляя высказывание обнаженным в своей прямоте и в своей вторичности.
Но и в своей первичности: размыкая кавычки, субъект метамодерна по-настоящему присваивает себе слово - он, подобно новому Адаму, раздает (возвращает?) имена всем понятиям и вещам, он не боится говорить - так, как если бы он снова оказался один на Земле, он весь - в эйфории первоговорения.
Настасья Хрущева, отрывки из книги "Метамодерн в музыке и вокруг неё"
Заказать книгу ("Лабиринт"): https://vk.cc/aslMej
